Я оставил девушку там,
а ты все еще тащишь ее?
Дзенская притча
1
Села напротив и выдохнула: табак, помада, и что-то весеннее еще примешалось.
– Сирень, – сказала она. – Распустилась у церкви, или храма, не знаю.
Михаил взглянул на девушку и сразу же опустил взгляд — обратно, к остаткам кофе. Он сидел за черной половино стола, ближе к окну — голову и тело склонил над стайкой разбившихся салфеточных лебедей у кофейной чашки.
– На углу которая, – уточнила девушка.
– На углу храм. Михаила. Архангела.
– Тебе сорвала, – она положила на стол чуть подвядшую кисточку сирени. – Пришлось на забор вскочить.
Девушка окликнула официантку, озвучила заказ, а оглядевшись, села с краю – за жёлтую половину стола.
– В странных местах ты собеседования проводишь, Миша!
Девушка игралась с кисточкой сирени: перекатывала её то на одну половину стола – на чёрную, то возвращала на свою – жёлтую.
– Собеседование? Тебе нужна работа?
– А я не сказала? Ну вот… А я думала, у нас будет настоящее собеседование!
– Ну ладно, ладно, пускай так, – Миша сбивал лебедей в кучку. – Но мы-то с тобой знакомы… Сколько? Можно и без офиса.
Миша сдвинул пустую кофейную чашку на жёлтую часть стола – поближе к краю. Девушка тут же зацепилась пальчиком за её ручку; покрутила чашку по часовой. Чуть выше запястья на её белой вязаной кофте вздернулась петелька.
– Так сколько? – спросила она. – Когда мы познакомились?
Миша взглянул на собеседницу: прядь темных волос соскользнула девушке на лицо.
– Семь лет назад, – сказал он и отвел глаза. – Так ты говоришь, у храма сирень распустилась?
Девушка кивнула; она оглядывала кофейню, Михаил же старался не встретить её зеленых глаз.
– Не помню, чтобы там росла сирень. Когда я был там последний раз никакой сирени не было.
– А ты разве не мимо храма в офис ходишь? Он же рядом!
– Ну да, да. Просто некоторые места в городе стараюсь обходить.
– Интересно, – сказала девушка. – И давно ты обходишь его стороной?
Михаил перевел взгляд с лебедей на кисточку сирени.
– Лет семь уже, – ответил он.
– О чем таком можно беспокоиться семь лет?! – девушка продолжала рассматривать кофейню. – Ты мне не рассказывал, почему?..
– Наверное, я просто не люблю церкви. Или они меня.
– Ну расскажи, расскажи!
Миша не поднимал головы; смотрел на черную поверхность озера с лебедями.
– Я зашел… – Михаил взял «лебедя» за шейку. – Не знаю, зачем я зашел. Решил, что надо. И только я переступил порог, как со всех сторон меня облепили старухи – свечки мне совали, деньги требовали, нашептывали, перед которой иконой следует становиться. Потом отстали, оставили меня одного под сводом со свечами. А вокруг темнота, дым, гарь, иконы. И кто-то подталкивает меня к подсвечнику, под чей-то образ. Я начал поджигать свечи от тех, что уже горели, а они никак – не берутся. Поджигаю, пламя за фитилек цепляется и тут же срывается.
Миша взглянул на собеседницу – её рельефные губы прогнулись в улыбке – опустил глаза и продолжил.
– Разнервничался, лоб намок, а голову как обручем стянули. Думаю, бракованные свечи старухи подсунули. Дым, гарь, вокруг… Те, что не принимаются откладываю, поджигаю другие, но без толку. Ни одна так и не взялась. И вот стою я, таращусь на эти огоньки – свечи в руках мну – и глаза уже слезятся, а я все пялюсь и пялюсь, взгляд оторвать не могу. И бубнеж за спиной слышу. Наверное, всё те же бабки. Наверное, подумали, какой-то не такой я, раз не работают свечи; проклинают, наверное… А я еще слезящиеся глаза потом на образ поднимаю, и он кривится весь, плывет, словно потешается надо мной. Гляжу на другие – и те тоже, все потешаются по сторонам на другие – и от смеха будто мироточат…
Официантка опустила чашку с кофе прямо в руки девушки. Затем забрала пустую чашку Михаила, но почему-то не тронула его лебедей.
– Я попятился, – продолжил Михаил. – Начал выходить, но будто потерялся, и какая-то старуха взяла меня под руку и потихоньку вывела. Больше я туда не заходил. И сирень тогда еще не росла.
– Вечно ты что-нибудь такое выдумаешь… – сказала девушка; её тонкие губы держались буднично. – У тебя сигареты есть? Пойдем покурим.
Она едва ли не залпом опустошила чашку и поднялась.
– Спрошу у тебя кое что про работу.
Михаил попросил ещё кофе.
2
– …думаю, с этим я справлюсь, – девушка вернулась на место; её пустая чашка исчезла. – А ты по-моему похудел, Миш.
– Неправда. – Михаил тоже сел, его лебеди преданно лежали на столе. – Всегда таким был, ты забыла.
Рука официантки опустила перед ним очередной кофе; девушка попросила повторить.
– Нет, нет, – она схватила сирень как дохлую мышку. – Щеки были. Тебе надо поменьше пить кофе. И сигарет… Я и сама теперь почти без сахара пью.
Михаил всегда пил без сахара, но теперь опустил три ложечки.
– Помнишь, что я тебе сказала при первой встрече?
– Нет, не помню.
– Ну как же! Ты сам мне это сто раз рассказывал! Ну вспоминай!
Миша поменял позу – мягкое кресло давило на позвоночник. Он помотал головой.
– Ну, в общем, – девушка даже раскраснелась. – Ты увидел меня из окна автобуса… Троллейбуса?
Миша пожал плечами.
– Автобуса, ладно. И ты выскочил на первой же остановке, в первом же ларьке (Роспечать?) купил пачку сигарет и побежал в обратном направлении. Пробежал целую остановку, смотришь, а меня нигде нет! (Дождик еще начался) Ты сел на лавочку на остановке, смотришь по сторонам, надеешься, что где-нибудь я все-таки появлюсь. А меня нет, уже и автобус твой подъезжает; ты ищешь мелочь в кармане. Но вдруг поднимаешь глаза и на противоположной стороне улицы видишь меня! Я выходила из магазина (хоть убей не помню из какого!).
Миша насилу пил переслащённый кофе.
– Ты бросился напрямик, даже не по переходу, а прямо через дорогу. Кто-то тебе сигналил, кто-то с визгом тормозил… Кошмар, короче! Но догнал меня, остановил. Я повернулась к тебе, а ты – с таким видом, словно поймал первую попавшуюся – спрашиваешь: не будет ли у меня прикурить! И тычешь в меня не распакованной пачкой. Помнишь, что я тебе тогда ответила? Я сказала: «я не курю». А потом добавила: «и вам бы не советовала. Вы так выглядите, что вам лучше бросить».
Девушка хохотнула, а Михаил сделал последний глоток; пустую чашку он вновь сдвинул на жёлтую половину.
– Столько лет прошло… – Девушка тонкими пальчиками барабанила по столу. – Семь, говоришь?
– Да, в апреле, – отозвался Михаил. – Семь лет назад.
Перед девушкой появилась очередная порция кофе. Она долго смотрела на него, хватала за ушко, поднимала, покручивала; наконец, оставила в покое.
– Ладно, – сказала она. – Покурим? Ещё хотела про работу уточнить…
3
– Ты торопишься? – спросил он и девушка неоднозначно скривила губки. – Я попрошу счёт.
Девушка юркнула за столик и обвила пухлыми ладонями остывшую чашку. Михаил занял свое привычное место. Кисточка сирени валялась недалеко от стаи лебедей.
– Вообще хорошее место, – сказала девушка. – Первый раз тут.
– Нет, мы тут уже сидели.
– Тут?!
– Ага. Тогда здесь еще можно было курить. Мы сидели, – Миша посмотрел прямо, обернулся. – Там, чуть ближе к выходу. Но тут почти ничего не изменилось. Называлось только по-другому и мебель, интерьер…
– Уж не семь ли лет назад?! – спросила девушка и Михаил выхватил язвительный прищур глаз, но ничего не ответил. – Слушай, а это не та ли кожанка?
– Что? Куртка?
Ладони Михаила невольно потянулись к самым истертым местам одежды.
– А, да, да. Всё та же. Кожа. Хорошо носится. Если правильно ухаживать…
– Ты же в ней был, когда просил прикурить, да?
– Да, да.
Девушка сделала глоток. Затем вытянула руку над жёлтым морем столешницы.
– Всегда знала, что жёлтый подходит моему оттенку кожи. А знаешь, к чему он еще подходит?
Миша промолчал.
– К голубым глазам! Думаешь, моим глазам не идет жёлтый? А к волосам? По-моему, светлым волосам отлично подходит жёлтый.
Миша попытался ответить, но лепетал что-то нечленораздельное. Спасла его мимо проходящая официантка. Он дернулся окликнуть её, но и это сделал неловко – наполовину полная чашка дрогнула и остатки кофе глиняными реками проложили себе путь сквозь желтую пустыню; затопили сирень, подхватили всех Мишиных лебедей, и исчезли за краем земли.
– Ничего, ничего, ничего! – девушка вскочила и засуетилась с салфетками. – Не попало?
– Ничего, ничего, – подскочила и официантка.
– Ничего, – сказал Михаил и сел на место.
Утопшую веточку сирени с грязными салфетками и остатками кофе смахнули в мешок, все чашки со стола исчезли. Михаил попросил счет, а девушка ещё какое-то время возила салфетками по столу, подсовывала салфетки и Михаилу. Но он только складывал их обратно в подставку, а ещё старался не замечать кольцо на её руке.
– Ну ладно. Что мы? – начала девушка. – Что решим? Могу я взяться за эту работу?
– Что?.. Слушай, наверное, нет, – Миша старался не смотреть на собеседницу. – Наверное, нет, Вер. Думаю, на всякий случай нам не стоит, наверное…
– На всякий случай, я – Наташа, – спокойно ответила девушка. – Но, думаю, нам и правда не стоит!
Михаил поднял взгляд – в дверях кофейни мелькнула красная толстовка его собеседницы.
Он немного посидел и заказал на свою чёрную половину ещё кофе.
